На днях Слава принес зайца, которого я ему когда-то связала. Без уха. Вздохнул. С виноватым видом протянул мне игрушку и попросил пришить ухо обратно, пояснив, что оно само как-то вдруг оторвалось. И убежал.
Взяв иголку, я поняла, сын повзрослел. Игрушки перешли в другую стадию отношений. Теперь они лишь средства для игры. Любимые. И не очень. А когда-то были лучшими друзьями.
Три года назад у любимой игрушки Славы – Бараша оторвался рог. Пока я доставала нитки и иголку, сын причитал рядом с ним: «Ты потерпи, совсем чуть-чуть! Мама быстро пришьет. Не больно! Все будет хорошо».
Слава с этой игрушкой не расставался ни на минуту. Он с ним спал, носил в садик и прятал в шкафчик, чтобы иногда подходить и обнимать его, таскал в гости, ездил с ним в отпуск. И была целая трагедия, если не дай бог, Бараша где-то забывали. Вот такая трогательная дружба.
Три года назад, пока я пришивала рог, Славочка гладил Бараша, закрывал ему глаза и дул в то место, куда я тыкала иглой. Плакал.
Это было очень трогательно.
А сейчас он повзрослел.
Он ещё конечно верит, что по ночам игрушки оживают.
Но уже не дует на место укола от швейной иглы, не закрывает им глаза, чтобы не боялись и больше не уговаривает потерпеть.